Мы не любим себя. И не ценим себя. Русскую жизнь, честь и достоинство. Потому готовы быть приличными людьми в присутствии иностранцев, но не нас самих
Жизнь в уездном городе начинается, когда в него приходят военные. Футбольный чемпионат мира 2018 пока что проходит на ять. Организацию турнира расхваливают все или почти все. Вот, например, экс-президент ФИФА Йозеф Блаттер, павший в 2015 году жертвой коррупционного скандала, но сохранившийся в роли крупного футбольного эксперта и вообще патриарха. Он, среди прочего, заявил такое:
«О нынешнем чемпионате мира я могу сказать только самые хорошие слова. Вам было нелегко, потому что на вас давили со всех сторон. Но все получилось прекрасно».
Уровень проведения турнира он оценил на 9 баллов из 10 возможных, ибо 10 означали бы, что «расти уже некуда». Кроме себя самого, г-н Блаттер сослался на представителей сборных Франции, Швейцарии, Японии и африканских стран.
Что называется, танцуют все.
Не подвел и министр спорта Уругвая Фернандо Касерес, вымолвивший буквально следующее:
«88 лет назад у нас прошел первый чемпионат мира, с тех пор многое изменилось, изменился и сам футбол. Россия — это политическая, экономическая и спортивная сила. Спустя 88 лет мы видим лучший в истории чемпионат мира».
Чемпионат закончится, вельможные гости уедут, и нас снова охватят красно-серые будни. С грубоватыми полицейскими, детьми в мусорных баках и безо всяких англоязычных волонтеров в душном метро
Журналист BBC Патрик Дженнингс отдельно воспел Саранск (Мордовия) как новый центр футбола в России и в мире.
«Общаясь с москвичами, я говорил им о своих планах, и они в ответ на это делали одно и то же — поднимали брови вверх и сочувствующим тоном говорили: “Ах, ты едешь в Саранск…” — пишет Дженнингс. — Однако во время проведения мундиаля город, как блестяще отметил один из россиян, ушел от своей повседневной серости, превратившись в одну большую вечеринку, полную жизни».
Повсюду вежливые полицейские. Англоговорящие волонтеры. Полиглоты, продающие билеты в метро. Разрешен (на время чемпионата, конечно, отдельным законом) алкоголь на стадионах, что было вековой мечтой футбольного болельщика — и автохтонного РФ-го, и откуда-нибудь приезжего.
Июньский день, именины сердца.
Но есть и примеры отдельных странностей. С одной из таких столкнулся лично я, Белковский. Прилетев намедни в московский аэропорт «Шереметьево» из одной европейской столицы и поспешая на важную встречу в родном городе, я вдруг обнаружил, что в терминале моем вообще нет такси. Всегда были в изобилии, а нынче нет. Краткие изыскания принесли ответ: обычных таксистов разогнали, а возят нынче только гостей ЧМ с паспортом болельщика. Ситуация нагнеталась, я находился на грани серьезного опоздания. Спас меня только джентльмен, ринувшийся ко мне с широко протянутой (в хорошем смысле) рукой и возопивший: о, ты мой кумир! Джентльмен оказался одним из менеджеров публичного автосообщения Шереметьево-Москва. Но даже после признания своих фанатских эмоций он не смог решить проблему моментально. «Возим лишь иностранцев», — не без гордой горечи в голосе заметил он. В конце концов, нашли некоего «левого» (но не по политическим взглядам) водителя, который на чемпионат не ездит, статусом не вышел. Он и доставил меня по назначению.
Что сон сей значит?
Чемпионат закончится, вельможные гости уедут, и нас снова охватят красно-серые будни. С грубоватыми (скажем мягко) полицейскими, детьми в мусорных баках и повышенными пенсионными возрастами. Безо всяких англоязычных волонтеров и полиглотов в душном метро.
Не избавившись от провинциальности, Россия никогда не научится уважать себя. А в мире будет ценима, прежде всего, за грубую физическую силу
Жизнь в уездном городе не прекращается даже тогда, когда из него уходят военные? Да, видимо. Вот только какая жизнь, таков вопрос.
Наша историческая беда — провинциальность. Мы чувствуем себя живущими на краю Ойкумены, в безбрежных льдах, удаленных от царственной старушки Европы. Отсюда — и «низкопоклонство перед Западом». Иностранец традиционно в России был привилегированной человеческой единицей. Именно поэтому, когда Кремль в 2012 году придумал «иностранных агентов», я как-то не очень пожалел правозащитников, ставших объектами этой затеи. Разве не почетно и не сладостно у нас выступать иностранным агентом? Вспомним хотя бы одного из самых влиятельных — профессора Воланда, моего соседа по Патриаршим прудам. Осмелился бы местный, советский профессор, даже при поддержке большой свиты, так дерзновенно сражаться со сталинской репрессивной машиной? Есть версия, что прототипом Воланда был посол США в СССР Уильям Буллит, нередко принимавший Михаила Булгакова в своей резиденции «Спасо-хаус» (именно там, вроде бы, происходит знаменитый бал у Сатаны).
Наше раздражение в отношении Запада — отражение и следствие провинциальности. Ведь ненависть — это не столько антоним, сколько синоним любви. Они равны по модулю. А общий антоним их — равнодушие.
Официальная РФ-пропаганда жалуется — и убеждает в том большинство населения, что в мире нарастает русофобия, нас кусают и обижают. Это не совсем так. Русофобия действительно существует. Но ее источник — мы сами. Мы не любим себя. И не ценим себя. Русскую жизнь, честь и достоинство. Потому готовы быть приличными людьми в присутствии иностранцев, но не нас самих.
Вот, из давнего (конец 1980-х гг.) монолога народного артиста Геннадия Хазанова:
— Один простой инженер решил отдохнуть в Сочи. Он позвонил в кассу «Аэрофлота», и билеты через час ему привезли прямо на дом. На следующий день он прилетел в Сочи, в аэропорту его встречала машина, его привезли и поселили в роскошную гостиницу без всякой очереди. Правда, свободных номеров в гостинице не было, но кого-то куда-то срочно переместили, кого-то вообще выселили, и инженера поселили в отличный люкс. Что, не верится?
Народ в зале молчит и не смеется. Хазанов продолжает:
— Так, рассказываю еще раз. Один простой инженер из Англии решил отдохнуть в Сочи...
В зале взрыв хохота. Хазанов делает вид, что удивлен:
— Что? Что, я в первый раз не сказал, что инженер из Англии? Да вы что, с ума сошли? Вы что, думали про нашего инженера? Это его как раз из гостиницы и выселили, когда англичанин приехал…
Не избавившись от провинциальности, Россия никогда не научится уважать себя. А в мире будет ценима, прежде всего, за грубую физическую силу, ценность которой в XXI веке неуклонно и беспрерывно снижается.
А проигравшей Уругваю российской сборной, испытывающей после матча русофобию в прямом эфире, я желаю дальнейших побед. Здесь и везде.
Мы не любим себя. И не ценим себя. Русскую жизнь, честь и достоинство. Потому готовы быть приличными людьми в присутствии иностранцев, но не нас самихЖизнь в уездном городе начинается, когда в него приходят военные. Футбольный чемпионат мира 2018 пока что проходит на ять. Организацию турнира расхваливают все или почти все. Вот, например, экс-президент ФИФА Йозеф Блаттер, павший в 2015 году жертвой коррупционного скандала, но сохранившийся в роли крупного футбольного эксперта и вообще патриарха. Он, среди прочего, заявил такое: «О нынешнем чемпионате мира я могу сказать только самые хорошие слова. Вам было нелегко, потому что на вас давили со всех сторон. Но все получилось прекрасно». Уровень проведения турнира он оценил на 9 баллов из 10 возможных, ибо 10 означали бы, что «расти уже некуда». Кроме себя самого, г-н Блаттер сослался на представителей сборных Франции, Швейцарии, Японии и африканских стран. Что называется, танцуют все. Не подвел и министр спорта Уругвая Фернандо Касерес, вымолвивший буквально следующее: «88 лет назад у нас прошел первый чемпионат мира, с тех пор многое изменилось, изменился и сам футбол. Россия — это политическая, экономическая и спортивная сила. Спустя 88 лет мы видим лучший в истории чемпионат мира». Чемпионат закончится, вельможные гости уедут, и нас снова охватят красно-серые будни. С грубоватыми полицейскими, детьми в мусорных баках и безо всяких англоязычных волонтеров в душном метро Журналист BBC Патрик Дженнингс отдельно воспел Саранск (Мордовия) как новый центр футбола в России и в мире. «Общаясь с москвичами, я говорил им о своих планах, и они в ответ на это делали одно и то же — поднимали брови вверх и сочувствующим тоном говорили: “Ах, ты едешь в Саранск…” — пишет Дженнингс. — Однако во время проведения мундиаля город, как блестяще отметил один из россиян, ушел от своей повседневной серости, превратившись в одну большую вечеринку, полную жизни». Повсюду вежливые полицейские. Англоговорящие волонтеры. Полиглоты, продающие билеты в метро. Разрешен (на время чемпионата, конечно, отдельным законом) алкоголь на стадионах, что было вековой мечтой футбольного болельщика — и автохтонного РФ-го, и откуда-нибудь приезжего. Июньский день, именины сердца. Но есть и примеры отдельных странностей. С одной из таких столкнулся лично я, Белковский. Прилетев намедни в московский аэропорт «Шереметьево» из одной европейской столицы и поспешая на важную встречу в родном городе, я вдруг обнаружил, что в терминале моем вообще нет такси. Всегда были в изобилии, а нынче нет. Краткие изыскания принесли ответ: обычных таксистов разогнали, а возят нынче только гостей ЧМ с паспортом болельщика. Ситуация нагнеталась, я находился на грани серьезного опоздания. Спас меня только джентльмен, ринувшийся ко мне с широко протянутой (в хорошем смысле) рукой и возопивший: о, ты мой кумир! Джентльмен оказался одним из менеджеров публичного автосообщения Шереметьево-Москва. Но даже после признания своих фанатских эмоций он не смог решить проблему моментально. «Возим лишь иностранцев», — не без гордой горечи в голосе заметил он. В конце концов, нашли некоего «левого» (но не по политическим взглядам) водителя, который на чемпионат не ездит, статусом не вышел. Он и доставил меня по назначению. Что сон сей значит? Чемпионат закончится, вельможные гости уедут, и нас снова охватят красно-серые будни. С грубоватыми (скажем мягко) полицейскими, детьми в мусорных баках и повышенными пенсионными возрастами. Безо всяких англоязычных волонтеров и полиглотов в душном метро. Не избавившись от провинциальности, Россия никогда не научится уважать себя. А в мире будет ценима, прежде всего, за грубую физическую силу Жизнь в уездном городе не прекращается даже тогда, когда из него уходят военные? Да, видимо. Вот только какая жизнь, таков вопрос. Наша историческая беда — провинциальность. Мы чувствуем себя живущими на краю Ойкумены, в безбрежных льдах, удаленных от царственной старушки Европы. Отсюда — и «низкопоклонство перед Западом». Иностранец традиционно в России был привилегированной человеческой единицей. Именно поэтому, когда Кремль в 2012 году придумал «иностранных агентов», я как-то не очень пожалел правозащитников, ставших объектами этой затеи. Разве не почетно и не сладостно у нас выступать иностранным агентом? Вспомним хотя бы одного из самых влиятельных — профессора Воланда, моего соседа по Патриаршим прудам. Осмелился бы местный, советский профессор, даже при поддержке большой свиты, так дерзновенно сражаться со сталинской репрессивной машиной? Есть версия, что прототипом Воланда был посол США в СССР Уильям Буллит, нередко принимавший Михаила Булгакова в своей резиденции «Спасо-хаус» (именно там, вроде бы, происходит знаменитый бал у Сатаны). Наше раздражение в отношении Запада — отражение и следствие провинциальности. Ведь ненависть — это не столько антоним, сколько синоним любви. Они равны по модулю. А общий антоним их — равнодушие. Официальная РФ-пропаганда жалуется — и убеждает в том большинство населения, что в мире нарастает русофобия, нас кусают и обижают. Это не совсем так. Русофобия действительно существует. Но ее источник — мы сами. Мы не любим себя. И не ценим себя. Русскую жизнь, честь и достоинство. Потому готовы быть приличными людьми в присутствии иностранцев, но не нас самих. Вот, из давнего (конец 1980-х гг.) монолога народного артиста Геннадия Хазанова: — Один простой инженер решил отдохнуть в Сочи. Он позвонил в кассу «Аэрофлота», и билеты через час ему привезли прямо на дом. На следующий день он прилетел в Сочи, в аэропорту его встречала машина, его привезли и поселили в роскошную гостиницу без всякой очереди. Правда, свободных номеров в гостинице не было, но кого-то куда-то срочно переместили, кого-то вообще выселили, и инженера поселили в отличный люкс. Что, не верится? Народ в зале молчит и не смеется. Хазанов продолжает: — Так, рассказываю еще раз. Один простой инженер из Англии решил отдохнуть в Сочи. В зале взрыв хохота. Хазанов делает вид, что удивлен: — Что? Что, я в первый раз не сказал, что инженер из Англии? Да вы что, с ума сошли? Вы что, думали про нашего инженера? Это его как раз из гостиницы и выселили, когда англичанин приехал… Не избавившись от провинциальности, Россия никогда не научится уважать себя. А в мире будет ценима, прежде всего, за грубую физическую силу, ценность которой в XXI веке неуклонно и беспрерывно снижается. А проигравшей Уругваю российской сборной, испытывающей после матча русофобию в прямом эфире, я желаю дальнейших побед. Здесь и везде.
