Дуэйн Джонсон: «Я из тех парней, которые сначала дружат, а потом влюбляются» - «Красота»

Голливудский актер и бывший рестлер — о карьере и личной жизни

Даже среди множества голливудских звезд с удивительной судьбой он сумел выделиться. Дуэйн Джонсон был одним из самых популярных и любимых пуб­ликой рестлеров за всю историю этого вида спорта, но не остановился на достигнутом и стал актером. Обаятельному Джонсону удалось вой­­ти в тройку самых высокооплачиваемых знаменитостей мира. Он из тех счастливчиков, в чьих руках спорится любое дело. Однако в отношениях с девушками мистер Скала довольно стеснителен. И только сейчас решил оформить отношения с давней подругой Лорен.

— Привет, Дуэйн! Ты производишь впечатление человека сильного во всех смыслах этого слова. Очень интересно узнать, как ты решился пойти в борьбу. Расскажешь?

— Привет! Ты знаешь, самое смешное, что я никогда и не собирался становиться рестлером. Правда! Учился я так себе, не очень успешно, но старался. До одиннадцатого класса мы с семьей жили на Гавайях, потому от академических успехов меня немного отвлекали прогулки на природе. К выпускному мы переехали, и мои новые одноклассники немного побаивались меня — из-­­за моего роста. (Смеется.) Тогда я и увлекся легкой атлетикой. Еще играл в американский футбол. Да, борьбой я тоже занимался, но по остаточному принципу. Все мои надежды и мечты были связаны именно с футболом.

— Тогда почему мир не узнал футболиста Джонсона?

— Все шло отлично, несколько университетов предлагали мне стипендию — словом, я был на пути к своей цели. Параллельно учился. Угадай на кого!

—?

— У меня степень бакалавра по психологии и криминологии. Представляешь? Но я, конечно, ни дня не проработал по специальности. Играл в футбольной команде, подписал контракт. Все закончилось, когда я получил травму спины. Так вот было покончено с футболом. И тогда же началась история с рестлингом. Короче, я попал в этот бизнес почти случайно.

— Сложно в это поверить, учитывая твою семейную историю. И дед, и отец — борцы. Тебе буквально было предначертано пойти по этому пути, тебе не кажется?

— (Смеется.) Точно так говорил мой первый агент. Да, и дедушка, и папа были рестлерами. Именно потому я сначала и не хотел идти по их следам — слишком много знал о подноготной этого дела.

— Может, тогда ты хотел быть актером?

— Вот уж точно нет! Я, конечно, фанател от Харрисона Форда, но исключительно как от персонажа, обожал Индиану Джонса. Правда, я рос очень простым парнем, безо всяких амбиций звезды. Да я и сейчас такой. (Улыбается.)

— Расскажи о своем воспитании. Ты воспитывался в строгости?

— Вовсе нет. Мои родители — очень любящие люди. Самое большое насилие, которое отец допустил в мою сторону — пытался уговорить меня съесть брокколи. «Попробуй, ты не разочаруешься», — говорил он. И был неправ. (Смеется.) Мне до сих пор удивительно, что он смог сохранить в себе нежность, ведь у него самого было довольно трудное детство. Его отец, мой дедушка, погиб, когда моему папе было всего тринадцать лет. И бабушка почти сразу привела домой нового ухажера. Папе было нелегко смириться с этим. К тому же отчим пил. Как-­­то на Рождество он в очередной раз злоупотребил, папа предупредил его один раз. На второй раз он буквально вырубил пьяницу. Приехала полиция. Так в тринадцать лет папа стал бездомным. Конечно, когда я вошел в переходный возраст, отец стал чуть более строгим, чем был. Но я всегда чувствовал: все, что он делает, что говорит — это по любви. Он не выпускал меня из спортзала, он превратил меня в мужчину, и я буду вечно благодарен ему за это.

— Твой первый псевдоним в рестлинге — Рокки Майвия. Расскажешь о том, как ты придумал его? Что он означает?

— Рокки — имя моего отца. Майвия — фамилия моего деда. Агенты играли на моем родстве с двумя рестлерами из разных поколений, говорили, что я потомственный борец. Что, в принципе, правда, но мне никогда это не нравилось. Прозвучит странно, но я непубличный человек.

— Как ты, непубличный человек, переживал неудачи?

— Рестлинг — как американские горки, сегодня ты на вершине, зрители обожают тебя, а завтра толпа скандирует: «Рокки — отстой!» Поверь мне, даже если тебе наплевать на мнение окружающих, такое давление не сможет оставить вас равнодушным. Меня спасало лишь осознание того, что поклонникам нравился или не нравился — не я, а мой персонаж.

— Как из не самого популярного борца ты стал суперзвездой ринга? Помогли гены?

— Помог пиар! Мне предложили отыгрывать плохого парня. «Какая разница, если народ все равно ненавидит тебя?» Так и появился Скала — высокомерный, эгоистичный и самый популярный парень на ринге в течение нескольких лет.

— Куда бы ты отправился, если бы Скала не снискал любви и признания публики?

— На тот момент я уже не видел для себя путей к отступлению. Если говорить о том, чему меня научил отец, это трудолюбие, трудолюбие и еще раз трудолюбие. Я просто не мог представить, что со Скалой ничего не выйдет. К тому же взял от этого образа немного наглости и уверенности в том, что я всего добьюсь.

— Судя по всему, Скала помог тебе не только на ринге, но и в актерской карьере.

— Так точно. Не думаю, что обладаю каким-­то особенным талантом, моя сильная сторона — это трудоголизм в десятой степени. Хотя поначалу я, конечно, волновался. Все ждал, что придут какие-нибудь высокие критики и скажут что-­­то вроде: «Ты отвратительный актер! Это совершенно не твое. Убирайся из профессии!».

— Сейчас это странно слышать. В прошлом году ты занял второе место в списке самых высокооплачиваемых актеров. Как думаешь, помимо трудолюбия что еще помогло тебе взять эту вершину?

— Я очень стараюсь выбирать фильмы, которые найдут отклик у зрителя. В картине, в которой я соглашусь играть, будь то семейное кино или боевик, должно быть сердце, должна быть душа. Я всегда представляю себе, что мы вместе с моей семьей смотрим мои работы.

— У тебя растут три дочки. Сам ты воспитывался сильным отцом, вырос настоящим мужчиной. Какими принципами ты руководствуешься, общаясь со своими девочками? Чему учишь их в первую очередь?

— В первую очередь я учу их уважать себя, свое тело, уметь говорить нет. Пытаюсь быть умным и нежным родителем, чтобы они ориентировались в жизни на таких мужчин. Каким бы я ни был, я понимаю, что являюсь для них ролевой моделью. Грандиозная ответственность, скажу я тебе. (Улыбается.)

— А каким ты будешь свекром, как тебе кажется? Ты будешь строгим по отношению к ухажерам своих дочерей?

— Ну, собираюсь быть мудрым, зрелым и открытым. Но уже понимаю, что будет как будет — я могу придумывать различные варианты событий, а как в итоге стану себя вести, сказать точно не могу. Надеюсь, у меня хватит терпения и любви, чтобы остаться для своих дочек другом, чтобы они могли приходить ко мне в любой момент, жаловаться и плакаться, если нужно. Я бы хотел, чтобы они не боялись приводить своих парней ко мне знакомиться. И уж тогда они будут сидеть передо мной и держать ответ. (Смеется.)

— Кстати, как Симон, твоя старшая, отреагировала на ваш с ее матерью развод?

— Он случился уже давно, когда дочке было шесть. С Дэни (Дэни Гарсия, бывшая супруга Дуэйна Джонсона. — Прим. авт.) мы были вместе больше десяти лет, расстались мы не просто мирно — это было лучшее расставание всех времен. Просто время нашей супружеской любви ушло. Но мы до сих пор близко общаемся, дружим, мы остались для Симон любящими и преданными родителями. Надеюсь, что наш пример покажет дочери: нельзя предавать себя и свои чувства ради абстрактной нормы, надо верить своему сердцу. И сказать откровенно, наши отношения с Симон стали прочнее после того, как мы разошлись с ее матерью. Не знаю, почему так вышло. Видимо, я стал по-­­настоящему ценить каждую минуту, проведенную с ней.

— После развода ты некоторое время был один, затем начал встречаться с Лорен Хэшиан, она стала матерью твоих двух младших дочерей. Словом, ты, несмотря на эффектную внешность и выдающуюся силу, не был замечен в скандальных или многочисленных романах. Это воспитание?

— Скорее врожденное. Характер. Я всегда был очень сдержанным.

— Вспоминая твои выступления на ринге в качестве рестлера, сложно в это поверить.

— (Смеется.) Нет, серьезно, я очень сдержанный и даже стеснительный человек. Я не вписываюсь в стандартные представления о борцах или актерах. И мне правда тяжело появляться на публике.

— Я практически могу предсказать, каким будет ответ на следующий вопрос, и все же. Как выглядит твое идеальное свидание?

— Мы одни, дома или в полупустом ресторане, вокруг темно и тихо. И много вкусной еды. (Смеется.)

— Ты не придерживаешься никакой диеты?

— На самом деле я стараюсь держать себя в руках, но очень, очень сильно люблю пиццу, так что иногда срываюсь. После честно отрабатываю все в спортивном зале. Со времен юности я привык к постоянным физическим нагрузкам, спасибо моему папе. Так что иногда могу себе позволить съесть целую пиццу в гордом одиночестве. (Улыбается.)

— Если уж речь зашла о твоей форме, не могу не вспомнить о фирменном приемчике, который особенно хорошо помнят твои поклонницы. Я, конечно, об этом эффектном покачивании грудными мышцами…

— О, ни слова больше, умоляю. (Смеется.) Позволь мне тебя поправить, этот прием имеет официальное название — пек-­­поп. Любой мужчина может научиться этому, весь секрет в мышечном тонусе и контроле. Говоря откровенно, я показывал его множество раз множеству женщин, но никогда не производил на них должного впечатления. Разве что заставлял их отчаянно хохотать.

— Ты говорил, что считаешь себя стеснительным человеком. Как ты решился на сближение с Лорен?

— После четвертой рюмки текилы и одного пек-­­попа. (Смеется.) Шучу. Я просто из тех парней, которые сначала дружат, а потом уж влюбляются. В школе, например, все девушки видели во мне лишь хорошего знакомого, человека, который может выслушать, но никак не того, с кем можно встречаться.

— А какие еще слабые стороны у силача Скалы?

— Я до дрожи в коленях боюсь пауков. Но не думаю, что это редкость. Кто в здравом уме их любит?

— Говорят, что ты боишься не только пауков, но и оформления романтических отношений. Вы с Лорен решились на это спустя десять лет после знакомства и рождения двух детей!

— На самом деле нам просто не нужно было. Осознаю, что звучу как типичный мужчина, избегающий ответственности, но я всерьез не понимаю, что меняет штамп в паспорте. Он есть? Отлично! Его нет? Ничего страшного.

Но был тут недавно случай, который заставил меня задуматься. Может быть, пора? Мы с Лорен были на свадьбе у моей бывшей жены Дэни, мы все очень дружим, как я уже говорил. И Лорен мечтательно так спросила, мол, а мы-­­то когда решимся?

— Какой главный совет ты получил от родителей?

— Их два. Первый помог мне добиться всего, что я имею. Когда ты подходишь к двери, за которой мир возможностей и шансов, не надо скромно стучаться. Надо вышибить ее с размаху, ногой, со всей силы. Не жди, когда кто-­­то поможет, делай все сам.

И второй совет. Я назвал бы его «Кровь, пот и уважение». Первые два вы отдаете, третье зарабатываете ими. Папа всегда повторял: уважение только тогда ценно, когда оно честно выслужено. Нельзя уважать человека из-­­за возраста, должности или количества денег. Важны только твои намерения и твои поступки.

— Какими твоими поступками ты гордишься?

— Я горжусь каждой своей работой. Каждый раз, приступая к съемкам, я не беру в расчет то, что было до этого момента. Не важны ни мои заслуги, ни мои гонорары, ни мой предыдущий успех. Я прихожу на площадку обнуленным, готовым пахать, готовым отдавать все, что умею.

— О советах родителей мы поговорили. А какие правила жизни выработал ты сам?

— Просыпайся решительным и сильным, засыпай довольным. Эта мантра стала для меня способом существовать здесь и сейчас. Очень важно, как я считаю, не витать в грезах и мечтах о будущем, не зависать в прошлом, а приучать себя использовать каждую минуту здесь и сейчас. И отличный сон очень помогает этому, поверьте.

— Судя по всему, ты очень разносторонний человек, и все, что бы ты ни начал, у тебя получается. А есть ли у тебя скрытые таланты, о которых еще не знают поклонники?

— Я просто отменно избегаю мытья посуды. Могу сделать что угодно, лишь бы не вставать у раковины.