Как устанавливать границы

Каждое мгновение я чувствовала, что задыхаюсь, а потом ругала себя из-за того, что не могу управлять своей жизнью. После нескольких срывов и многочисленных неконтролируемых рыданий я поняла, что не смогу справиться с этим самостоятельно.В течение многих месяцев я боролась с ужасной тревогой и не могла понять причину. Я была мамой, домохозяйкой, и хотя воспитание детей, пожалуй, самая стрессовая работа на планете, я не могла точно определить, почему я чувствовала то, что чувствовала. Преднамеренная недоступность Наша семья не имела финансовых проблем. Мы переехали в город, который любили, и были взволнованы тем, что стали жить в нашем новом доме. Дети были счастливы и здоровы. У меня было несколько близких друзей, и мы наконец жили рядом со своими родственниками, которые быстро стали главной нашей поддержкой. Тем не менее, я обнаружила, что ищу помощи у терапевта по причинам, которые я даже не могла понять. Как интроверт, я научилась сводить к минимуму обязательства и социальные связи, но постоянно чувствовала себя подавленной. Я воспитывала своих детей и бралась время от времени за оплачиваемую работу, которую я могла выполнять, не выходя из дома. Тем не менее, маленькая жизнь, которую я намеренно создала, ощущалась как нечто большее, чем я могла выдержать. Каждое мгновение я чувствовала, что задыхаюсь, а потом ругала себя из-за того, что не могу управлять своей жизнью. После нескольких срывов и многочисленных неконтролируемых рыданий я поняла, что не смогу справиться с этим самостоятельно. На первых трех сеансах мой терапевт дал мне время, чтобы обсудить все мои печали, замешательство и то, что ощущалось как постоянная паника. Из моего сердца и изо рта вылились чувство вины, все неудачи, которые переполняли меня, и я получила столь необходимое облегчение. Эти первые несколько сеансов казались проделанной огромной работой, но именно мой четвертый визит изменил все. Я рассказывала своему терапевту, как постоянный шум в моей жизни душит меня. Как мои дети никогда не замолкали. Как мой муж начал работать на дому, и он тоже хотел постоянного общения со мной. Как я начала презирать технологии из-за сообщений и уведомлений, которые я получала регулярно. И этот постоянный шум я, казалось, не могла контролировать. Как я чувствовала, что все в моей жизни чего-то хотели от меня, а все, что я хотела, - это только тишину. Как я не могла справиться с таким количеством обязанностей и ответственности, как другие. И как я отчаянно хотела провести время в одиночестве. Именно тогда терапевт сказала, что подозревает у меня особенную личную черту, известную как чувствительность обработки сенсорной информации (SPS). Она объяснила, что таких людей называют высокочувствительными (HSP), и у них - повышенная чувствительность к физическим, социальным и эмоциональным раздражителям. Короче говоря, как HSP, мне нужно было тихое место и регулярная возможность побыть в одиночестве, потому что я была склонна к чрезмерному раздражению. Но я не была уверена, что эти вещи мне доступны. В конце концов, я была дома весь день, каждый день со своей семьей, и у меня все еще были другие обязанности и общение, которые я должна была поддерживать. Поэтому я спросила ее, как именно найти это столь необходимое время и пространство. Ее совет? «Личные границы». Так я и сделала. Совет терапевта помог мне разрешить себе то, о чём я даже не подозревала: находить время для себя, требовать от близких тишину в определенное время дня, чтобы я могла позаботиться о себе. Я начала планировать время каждый день, когда я могла бы побыть одна в своем кабинете или спальне, чтобы быть недоступной для других. Я сказала своему мужу, чтобы он был дежурным на завтраках, когда дети проснулись, чтобы я могла спокойно отдохнуть перед началом дня. Я сказала своим детям, что в течение двух часов после обеда они должны быть сами по себе: либо дремать, либо играть в своих комнатах, либо смотреть телевизор. Я начала выключать телефон в определенное время дня, чтобы отдохнуть от звонков. И с этими изменениями, этими границами я начала выздоравливать. Я больше не чувствовала, что жизнь выходит из-под контроля. Я стала лучше справляться с воспитанием детей. Я стала более терпеливой. Я начала думать более четко. Я смогла приложить больше усилий к интересам, которые были важны для меня, потому что я больше не чувствовала, что задыхаюсь. И неконтролируемые рыдания тоже прекратились. Совет моего терапевта в тот день был не просто очередным вариантом, а действенным рецептом для моего эмоционального благополучия, которому я продолжаю следовать ежедневно. Потому что, если я не требую соблюдения моих личных границ, даже когда речь идет о моей семье, я знаю, что эмоционально сломаюсь. Это случалось раньше, и это не было хорошо ни для меня, ни для окружающих меня людей. Так что преднамеренная недоступность стала привычкой на регулярной основе в течение дня. Я продолжаю требовать от близких время, чтобы заботиться о себе, и я продолжаю быть лучшим человеком для своей семьи и окружения. Дженни Альберс